>>> Городские улицы, центр города
Мы заехали в переулок, где уже начинался самый злачный район столицы. Расстояние между пока еще приличного вида зданиями стало небольшим и грозило в дальнейшем лишь уменьшиться. Чтобы не застрять, когда это произойдет, я придержал поводья, перестраиваясь в хвост командору – до того наши лошади шли практически бок о бок. Повороты участились и, чем глубже мы заходили, тем оживленнее было на улицах, словно для жителей трущоб такое понятие как чувство самосохранения не существовало. Хотя, может статься, такое происходило лишь от того, что и ночь здесь была не сильно опаснее чем день. Прямо под копыта лошадям пару раз порывались броситься подозрительного типа личности, но, скользнув наметанным взглядом по военной форме и нашивке орденского герба, тут же вновь скрывались где-то в тени. Чему я, если честно, был несказанно рад, потому что, приди подобному сброду в голову какая ненормальная идея, сомневаюсь, что сумел бы вовремя удержать свое пофигистичное средство передвижения. И не сказать, чтобы меня особо заботило здоровье тех личностей, просто это могло нас здорово задержать. А задержка – вот это как раз совсем не здорово. Да и вообще стоило поспешить.
Я не сильно рвался в пресловутый кабак, но, судя по всему, стоило бы. Если командор все же допускал вариант развития событий с обращением, а он допускал, и это было самое страшное, то лучше бы мы поскорее разобрались с матерью Эрики и вернулись в замок. Я не сомневался, что, очнись сейчас, вот прямо сейчас, сию секунду, помощница инквизитора, то Альбус или любой другой орденец мгновенно сориентировался, что нужно делать. Но все же стоило обновить посты, да и разобраться с той тварью, которая посмела провернуть действо такой заоблачной степени наглости у целого Ордена под носом. Мало того, что убила «нашего» человека, да еще и обрекла на самое худшее для бывшего какого-никакого, а члена Ордена, существование! У меня самого мурашки по коже шли, стоило представить, что я могу обратиться в то, на борьбу с чем положил свою жизнь. Опустим, что инквизиция занимается не вампирами, а ведьмами и некромантами. Тьма отвратительна во всех ее проявлениях.
Молчание угнетало, и я сухо поинтересовался:
- Командор, а когда ее собирались хоронить? – подразумевалось, что скоро рассвет и, если повезет, тело девушки просто сгорит в солнечных лучах, не дав никому навредить. Или, может быть, она разомкнет свои уже вампирьи веки в гробу, засыпанная землей и опять же неспособная ни до кого добраться. Кто-то из случайных прохожих, конечно, этого смысла не понял и втихаря помянул Тьму. Втихаря, да все равно слышно. Я только поморщился. Надеяться, на самом деле, на такое удачное разрешение событий, было бы слишком наивно. Но, с другой стороны, надеяться-то все равно никто не запретит. Так или иначе, я не в полной мере осознавал, какую опасность несет новообращенный вампир, а потому, кроме прибавившихся моральных ужасов, никаких других ухудшений ситуации не видел.
- И… тогда получается, что душа обращенных остается в теле? Поэтому это бы все объяснило?
На этот раз я говорил гораздо тише, пусть даже и не шепотом. Нечего кому-то левому слышать, о чем говорят орденцы. Дойдет ведь еще информация не до тех ушей, не дай Свет. К слову, почему я не помнил, чему нас учили касательно душ (может, потому что не учили?), мне было неясно, но учиться, как говорят, никогда не поздно, и я старался этими вопросами наверстать упущенное.
